После аншлюса Австрии Гитлер обратил свои притязания на Судетскую область Чехословакии, где основным населением были судетские немцы.
Организовав с помощью провокаторов общественные волнения, он потребовал референдума, для осуществления «права на самоопределение».
Одновременно проводилось выдвижение германских войск к чехословацкой границе.
Чехословакия объявила мобилизацию и обратилась за помощью к СССР и Франции, ссылаясь на Тройственное соглашение о совместной обороне.
Поддержка Чехословакии Советским Союзом и Францией вынудило немцев перейти к переговорам с Чехословакией.
21 мая польский посол в Париже заверил посла США во Франции, что Польша немедленно объявит войну СССР, если он попытается направить войска через польскую территорию для помощи Чехословакии.
А неделей позже министр иностранных дел Франции Ж. Боннэ заявил в беседе с послом Польши, что «План Геринга о разделе Чехословакии между Германией и Венгрией с передачей Тешинской Силезии Польше не является тайной».
Франции стало ясно, что Польша заинтересована в разделе Чехословакии, и не допустит прохода войск СССР через свою территорию.
11 августа 1938 года польский посол Ю. Липский сообщал из Берлина, что Г. Геринг предложил ему в ближайшее время обсудить, «разумеется, как всегда секретно и неофициально, возможность дальнейшего польско-германского сближения». В ходе предварительного обмена мнениями «Геринг вернулся к своей мысли о том, что в случае советско-польского конфликта Германия не может оставаться нейтральной и не оказать помощи Польше», которая, в отличие от Германии, «по его мнению, может иметь известные интересы непосредственно в России, например на Украине».
В сентябре 1938 года немцы снова прервали переговоры с Чехословакией.
Франции объявила призыв резервистов, но несколькими днями позже вместе с Англией сделали совместное «грозное» заявление, что в случае войны они поддержат Чехословакию, «но если Германия не допустит войны, то она получит всё, что хочет».
14 сентября Чемберлен телеграммой уведомил Гитлера о готовности посетить его «ради спасения мира». Во время встречи с Чемберленом Гитлер заявил, что хочет мира, но из-за чехословацкой проблемы готов воевать. Мир можно сохранить, если Великобритания согласится на передачу Судетской области Германии.
19 сентября Бенеш через советского полпреда в Праге обращается к правительству СССР относительно его позиции в случае военного конфликта, и Советское правительство дает ответ, что готово выполнить условия Пражского договора.
А французский посланник в Чехословакии заявил чехословацкому правительству, что в случае, если оно не примет англо-французских предложений, французское правительство «не выполнит договора» с Чехословакией.
В этот же день посол Польши Липский сообщил А.Гитлеру о желании польского правительства полностью ликвидировать Чехословакию как независимое государство, так как польское правительство рассматривает «Чехословацкую республику как создание искусственное... не связанное с действительными потребностями и здоровым правом народов Центральной Европы».
Ночью, 21 сентября, послы Великобритании и Франции, разбудив президента Э.Бенеша, потребовали от него немедленной капитуляции перед Германией. «Если же чехи объединятся с русскими, война может принять характер крестового похода против большевиков. Тогда правительствам Англии и Франции будет очень трудно остаться в стороне"
23 сентября чехословацкое правительство объявило всеобщую мобилизацию. Советское правительство делает заявление правительству Польши о том, что любая попытка последней оккупировать часть Чехословакии аннулирует договор о ненападении.
29 сентября в Мюнхене происходит встреча Гитлера с главами правительств Великобритании, Франции и Италии. Советскому Союзу и Чехословакии было отказано в участии в совещании.
На следующий день Гитлер, Чемберлен, Даладье и Муссолини подписали Мюнхенское соглашение. После этого в зал была допущена чехословацкая делегация.
Ознакомившись с основными пунктами соглашения, содержащие требования о передаче Германии Судетской области, представители Чехословакии выразили протест: «Это возмутительно! Это жестоко и преступно глупо!»
«Извините, но спорить бесполезно» - таков был ответ. Под давлением руководства Великобритании и Франции, чехословацкая делегация договор подписала.
Утром президент Бенеш, без согласия Национального собрания, утвердил данное соглашение.
Американский президент Ф. Рузвельт примкнул к компании «мюнхенских миротворцев». Он отправил Чемберлену через своего посла в Лондоне Дж. Кеннеди поздравительную телеграмму
30 сентября 1938 года Чемберлен посещает Гитлера и подписывает англо-германскую декларацию о дружбе и ненападении.
В декларации утверждалось, что принятые договоры «символизируют волю обоих народов никогда более не воевать друг с другом» а также будут «обсуждать и консультироваться по вопросам, имеющим жизненное значение для Великобритании и Германии, улаживать все разногласия и таким образом способствовать сохранению европейского мира…»
Подписание этой декларации, однако, вовсе не означало, что фашистская Германия собиралась придерживаться ее. Риббентроп сразу же после окончания конференции заявил, что Чемберлен «сегодня подписал смертный приговор Британской империи и предоставил нам проставить дату приведения этого приговора в исполнение»
Но у Чемберлена было своё видение ситуации.
А перед отлетом из Мюнхена Чемберлен заявил Гитлеру: «Для нападения на Советский Союз у вас достаточно самолетов, тем более что уже нет опасности базирования советских самолетов на чехословацких аэродромах»
Отторжение Судетской области было только началом процесса расчленения Чехословакии. Прямое участие в разделе Чехословакии приняла Польша. Она послала ультиматум Чехословакии с требованием передать ей Тешинскую область, где проживало 80 тысяч поляков и 120 тысяч чехов.
Зная, что Польша не пропустит Красную Армию на помощь Чехословакии, правительство вынуждено было принять условия ультиматума.
30 сентября, в день подписания мюнхенского соглашения, Польша одновременно с немецкими войсками ввела свою армию в Тешинскую область. Главным приобретением мюнхенского соглашения для Польши стал весьма мощный промышленный потенциал захваченной территории: расположенные там предприятия давали в конце 1938 года почти 41 % выплавляемого в Польше чугуна и почти 47 % стали.
7 октября 1938 года, под давлением Германии, чехословацкое правительство признало автономию Словакии, а 8 октября было вынесено решение о предоставлении автономии Закарпатской Украине. Президент Бенеш подаёт в отставку.
9 октября 1938 г Советское правительство запросило чехословацкое правительство, желает ли оно получить гарантии новых границ и независимости со стороны СССР.
Но правительство Чехословакии от помощи Советского Союза отказалось, сославшись на то, что данный вопрос может быть решен только участницами мюнхенского договора.
Лишившись 80 процентов энергетических ресурсов и 25 процентов мощностей тяжелой промышленности, чехословацкая экономика все больше включалась в сферу германских экономических интересов. Германские монополии интенсивно поглощали чехословацкие предприятия.
Не приостанавливая акций прямой и косвенной агрессии против Чехословакии, гитлеровская Германия начала подготовку к захвату Польши.
24 октября И. фон Риббентроп предъявил счет за участие Польши в разделе Чехословакии.
Он потребовал отдать Германии Гданьск, предоставить экстерриториальную зону для строительства автострады и железной дороги, перерезающих «польский коридор», продлить пакт о ненападении и присоединиться к Антикоминтерновскому пакту.
Польское правительство отклонило германские требования, заявив, что «по внутриполитическим соображениям, трудно согласиться на включение Данцига в рейх».
В обстановке неприкрытой экспансии на восток продолжалось успешное экономическое сотрудничество Германии с западными странами.
Действовало англо-германское морское соглашение. Удалось достичь картельного соглашения между Рейнско-Вестфальским угольным синдикатом и Горнорудной ассоциацией Великобритании.
13 октября 1938 года было заключено соглашение нефтяной компании США "Стандарт Ойл" с концерном "ИГ Фарбенидустри" о создании американо-германского общества по производству синтетического бензина.
При содействии американских и английских монополий Германия оказалась по ряду важнейших военно-экономических показателей впереди своих империалистических конкурентов в Европе.
В октябре 1938 г. Гитлер заявил министру иностранных дел Чехословакии, что он сохранит Чехословакию, если она поймет, что безоговорочно принадлежит к германской сфере и что единственной гарантией ее существования является немецкая гарантия.
В ответ, министр иностранных дел обещал «повернуть всю политику Чехословакию на 180 градусов» - в пользу сотрудничества с Германией, что, «конечно, означает конец союзу Москва - Прага - Париж».
Но уступчивость нового руководства Чехословакии не помогла. Раздел страны продолжился. Решением Венского Арбитража, составленного министрами иностранных дел Германии и Италии, Подкарпатская Русь и Южные области Словакии передаются Венгрии, союзнице по антикоминтерновскому Пакту.
Правительство фашистской Германии, учитывая капитулянтскую позицию чешского правительства и западных держав, поняло, что вторжение германских войск не встретит большого сопротивления со стороны чехов.
21 октября 1938 г. Гитлер подписал директиву, предусматривавшую «быструю оккупацию Чехии и изоляцию Словакии»
6 декабря 1938 г., во время визита Риббентропа в Париж, была подписана франко-германская декларация, своего рода пакт о ненападении.
В декларации провозглашаются мирные и добрососедские отношения между двумя странами, отсутствие не решенных территориальных вопросов. Признается в качестве окончательной, существующая граница между Францией и Германией.
Декларируется решимость поддерживать контакт друг с другом и проводить взаимные консультации по вопросам, которые могли бы привести к международным осложнениям. Подписавший декларацию министр иностранных дел Франции, в циркулярном письме, сообщил французским послам, что Рейх дал понять о наличии у него стремления к экспансии в восточном направлении.
Декларация явилась политическим соглашением, по существу, перечеркнувшим советско-французский договор о взаимной помощи 1935 г.
В материалах представленных дипломатическим ведомством Английскому правительству, с удовлетворением, говорится: «Подписание документа в Париже было умным шагом со стороны Риббентропа, чтобы прикрыть тыл Германии и дать ей свободу рук на Востоке »
8 марта 1939 года Гитлер объявил высшим чинам рейха о своих планах. Перед продвижением на Запад он полагал необходимым обеспечить тылы, получить гарантированные источники сырья и продовольствия, лишить Францию союзников, предотвратить «удар в спину».
Поэтому за Чехословакией последует Польша, падение которой сделает более сговорчивыми Венгрию и Румынию. В 1940 г. наступит очередь Франции и Англии, а затем СССР, война против которого «остается последней и решающей задачей германской политики»
Через 6 дней гитлеровцы приступили к окончательной ликвидации чехословацкого государства. 14 марта по приказу из Берлина словацкие фашисты провозгласили «самостоятельность» Словакии.
Вызванный в Берлин президент Чехословакии Гаха был, в ночь на 15 марта 1939 года, ознакомлен с заранее подготовленным Риббентропом договором. В нем говорилось, что для сохранения спокойствия, порядка и мира в регионе Центральной Европы, президент Чехословакии с уверенностью вручает судьбу чешского народа и страны в руки фюрера Германии.
А фюрер, соглашается взять чешское население под защиту Германского Рейха.
На следующее утро Германия ввела свои войска на оставшиеся в составе Чехии земли, и объявила над ними протекторат, назвав его протекторатом Богемии и Моравии.
В этот же день президент Словакии «от имени словацкого правительства» направил просьбу правительству Германии установить над Словакией протекторат, которая тут же была удовлетворена.
Так, при молчаливом согласии западных держав Чехословакия была разделена между тремя хищниками нацистской Германией, полуфашистской Польшей и фашистской Венгрией.
В результате аннексии Чехословакии позиции гитлеровской Германии в Центральной Европе значительно укрепились. В ее распоряжении оказались, дополнительные ресурсы продовольствия и рабочей силы, золотые и валютные запасы чешского эмиссионного банка. Германия захватила 1582 самолета, 501 зенитное орудие, 2175 пушек, 785 минометов, 43 876 пулеметов, 469 танков, свыше 1 млн. винтовок,
Как писал позднее французский генерал А. Бофр, с военной точки зрения выигрыш Германии был огромным. Она не только лишила Францию сорока союзных чешских дивизий, но и сумела вооружить сорок немецких дивизий захваченным чешским оружием.
Только заводы Шкода с августа 1938 г. по сентябрь 1939 г. выпустили почти столько же продукции, сколько все английские военные заводы за тот же период.
Получив известие об оккупации Чехословакии. Чемберлен публично заявил в палате общин, что Англия не может считать себя связанной обязательством о гарантии целостности Чехословакии.
Во Французском парламенте Даладье не только не произнес ни слова в осуждение германской агрессии, но потребовал чрезвычайных полномочий с целью подавления протеста оппозиционных сил, осуждающих Мюнхенский сговор.
Правительство СССР 19 марта направило ноту Германии, с заявлением о своём непризнании немецкой оккупации Чехословакии.
17. Советско-французские переговоры о Восточном пакте (1933–1934 годы). Ссср и Лига Наций. Договоры ссср с Францией и Чехословакией.
Новая обстановка в Европе привела к активизации антигерманских настроений во Франции. Интересы безопасности утверждали в необходимости обеспечить сдерживание Германии с востока при помощи альянса с Советским Союзом. Наиболее видным сторонником франко-советского сближения был французский политик консервативно-националистического склада Луи Барту, который с февраля 1934 г. стал министром иностранных дел Франции.
Л.Барту пришлось действовать в сложной обстановке. Правительство, в которое он вошел, не имело прочной опоры в парламенте. Франция лучше других государств выдержала первый натиск кризиса в 1929-1933 гг. Депрессия ударила по ней в 1933 г., до предела обострив общественные противоречия. Ни одна из партий не располагала в палате депутатов прочным большинством.
Основополагающей идеей Барту было создание многостороннего пакта о взаимопомощи в составе Германии, Польши, Финляндии, Литвы, Латвии, Эстонии, Чехословакии, и, обязательно, Советского Союза. Такой блок должен был стать средством стабилизации межгосударственных отношений в центре и на востоке Европы, откуда, как считал Барту, исходила угроза миру. Предлагаемая схема представляла собой новый вариант сдерживания Германии. В отличие от идей, предложенных во времена Жоржа Клемансо, концепция Барту предполагала сдерживание Германии через ее более глубокую интеграцию в международную систему, а не через простое противопоставление Германии одного или нескольких французских союзников на востоке.
План Барту предусматривал, что Франция выступит гарантом нового блока, то есть она примет на себя обязательство выступить на стороне государства, подвергнувшегося агрессии, если другие участники блока почему-либо не сделают этого. Одновременно, СССР должен был присоединиться к числу гарантов Локарнского пакта 1925 г. При этом официально Франция не должна была становиться участником «восточного пакта». Взаимные обязательства Франции и СССР предполагалось оформить двусторонним договором о взаимопомощи. Таким образом предполагалось придать подсистеме европейских отношений недостававшую ей внутреннюю соразмерность: три наиболее мощные державы континента - Германия, Франция и СССР оказались бы в положении взаимно уравновешивающих друг друга сил. Барту не исключал и присоединения Италии к предлагаемой им системе взаимных гарантий.
Советское руководство, как уже говорилось, было озабочено возможными вызовами со стороны Польши и Германии. Оказавшись с ними в рамках одной организации СССР мог рассчитывать на ослабление напряженности в отношениях с Берлином и Варшавой. А если бы этого все же не произошло, ситуацию могло «подстраховать» наличие советско-француз-ского пакта взаимопомощи. Кроме того, сближение с Францией открывало Москве путь к окончательному преодолению изолированности в мировой политике: Париж твердо обещал содействовать приему СССР в Лигу Наций. Идеи Барту были благожелательно восприняты в Москве. В мае 1934 г. проект пакта был в согласован советскими и французскими представителями. Предстояло убедить в его полезности остальные державы.
Франко-советский пакт о взаимопомощи - соглашение о военной помощи между Францией и СССР, заключённое 2 мая 1935 года. Договор знаменовал существенный сдвиг в советской политике от позиции противодействия Версальскому договору к более прозападной политике, связанной с именем Литвинова. Ратификация договора французским парламентом была использована Гитлером как предлог для ремилитаризации Рейнской области, которая была категорически запрещена Версальским договором.
Статья I устанавливала, что в случае угрозы нападения европейского государства на одну из сторон договора Франция и СССР немедленно начнут консультации. Статья II обязывала стороны оказать немедленную помощь и поддержку другой стороне, если та станет объектом неспровоцированного нападения третьего «европейского государства», тем самым избегая вовлечения Франции в возможный конфликт СССР и Японии. Статьи III и IV устанавливали соответствие договора уставу Лиги наций. Статья V указывала порядок ратификации и продления договора. Договор был заключён на пять лет с автоматическим продлением.
Протокол подписания договора от 2 мая 1935 года уточнял, что решения Лиги Наций не требуется:
«Условлено, что следствием статьи 3 является обязательство каждой договаривающейся стороны оказать немедленно помощь другой, сообразуясь безотлагательно с рекомендациями Совета Лиги наций, как только они будут вынесены в силу статьи 16 устава. Условлено также, что обе договаривающиеся стороны будут действовать согласно, дабы достичь того, чтобы Совет вынес свои рекомендации со всей скоростью, которой потребуют обстоятельства, и что если, несмотря на это, Совет не вынесет по той или иной причине никакой рекомендации или если он не достигнет единогласия, то обязательство помощи, тем не менее, будет выполнено».
Однако, уже следующий раздел протокола подчёркивал непротиворечивость налагаемых договором обязательств позиции Лиги Наций: эти обязательства «не могут иметь такого применения, которое, будучи несовместимым с договорными обязательствами, принятыми одной из договаривающихся сторон,. подвергло бы эту последнюю санкциям международного характера».
Договор о взаимной помощи между Союзом Советских Социалистических республик и Республикой Чехословацкой (Smlouva o vzajemne pomoci mezi republikou Ceskoslovenskou a Svazem Sovetskych Socialistickych republik) - договор подписанный в Праге 16 мая 1935 года полномочными представителями СССР и Чехословакии. Основные положения советско-чехословацкого договора идентичны положениям советско-французского договора 1935 года. Исключение составляла лишь 2-я статья протокола о подписании договора, где говорилось, что оба правительства признают, "...что обязательства взаимной помощи будут действовать между ними лишь поскольку при наличии условий, предусмотренных в настоящем договоре, помощь Стороне - жертве нападения будет оказана со стороны Франции".
Стороны брали обязательства проводить немедленные консультации при возникновении угрозы или опасности нападения какого-либо европейского государства на СССР или Чехословакию и оказывать взаимную помощь в случае прямой агрессии против договаривающихся государств. Тем самым договоры СССР с Францией и Чехословакией приобретали характер тройственного соглашения, которое могло стать основой для создания коллективной безопасности в Европе. 11 мая Совет Балканской Антанты высказался за разработку Дунайского пакта в целях гарантии независимости Австрии, в котором предполагалось участие СССР, Франции, Италии, Австрии, Чехословакии и стран Балканской Антанты. Правительство СССР дало свое согласие на переговоры, предложив в число стран-участниц также Венгрию. Предварительные переговоры о заключении пактов о взаимопомощи в 1935 году проходили между Советским правительством и правительствами Турции, Румынии и Латвии. Но и эти переговоры не привели к положительным результатам.
И. Пыхалов
Договор о ненападении СССР с Германией 1939 года
соответствовал русским национальным интересам
Оплёвывающие нашу историю либеральные публицисты стремятся любой ценой представить Советский Союз зачинщиком 2-й мировой войны. Одним из любимых аргументов, используемых для этого, является пресловутый договор о ненападении между Германией и Советским Союзом от 23 августа 1939 года, более известный как «пакт Молотова-Риббентропа». При всяком удобном и неудобном случае российские СМИ поднимают ритуальный вой по поводу этого страшного преступления против прогрессивного человечества.
Мюнхенский сговор
Любой добросовестный исследователь знает, что исторические факты следует рассматривать не изолированно, а в общем контексте происходившего в то время. Анализируя советско-германский договор, нельзя забывать и о другом соглашении, заключённом без малого за год до этого в Мюнхене. Сегодня по понятным причинам о мюнхенском сговоре предпочитают не вспоминать. Между тем оба эти события тесно связаны. Именно случившееся в столице Баварии предопределило дальнейшую политику СССР.
Присоединив 13 марта 1938 года (при полном попустительстве тогдашнего «мирового сообщества») Австрию к Третьему Рейху, Гитлер обратил свой взгляд на Чехословакию. Как известно, после окончания Первой Мировой войны свежеиспечённые государства Восточной Европы кроились не по этническому принципу, а по праву сильного. В результате в Чехословакии, помимо титульных наций - собственно чехов и словаков - проживали многочисленные национальные меньшинства. Самым крупным были немцы: по данным переписи 1921 года их было около 3,1 миллиона из 13,4 миллионов жителей или 23,4%. На притеснение немецкого меньшинства и ссылался Гитлер, потребовав передать Германии Судетскую область и другие районы с преимущественно немецким населением.
Разумеется, тягаться в одиночку с 70-миллионной Германией, даже ещё не раскрутившей в полную мощь маховик своей военной машины, Чехословакия не могла. Тем более, что на стороне Гитлера изначально готовились выступить имеющие территориальные претензии к чехословакам поляки и венгры. Впрочем, на первый взгляд, это небольшое государство было надёжно защищено системой международных соглашений. Ещё 25 января 1924 года был заключён бессрочный франко-чехословацкий договор о союзе и дружбе, а 16 мая 1935 года СССР и Чехословакия подписали договор о взаимной помощи. При этом по предложению Чехословакии в нём была сделана оговорка, что обязательства о взаимной помощи вступают в силу лишь в том случае, если помощь стороне - жертве агрессии будет оказана и Францией.
Однако едва дошло до дела, как выяснилось, что западные демократии вовсе не горят желанием защищать Прагу. Уже 19 сентября послы Англии и Франции передали Чехословакии совместное заявление своих правительств о том, что необходимо уступить Германии районы, населённые преимущественно судетскими немцами, чтобы избежать общеевропейской войны. Когда же Прага напомнила Парижу о его обязательствах по договору о взаимопомощи, то французы просто отказались их выполнять.
Как сообщил министр иностранных дел Чехословакии Камил Крофта в своей телеграмме, адресованной всем чехословацким миссиям за границей, «английский и французский посланники 21 сентября в два часа ночи снова посетили президента и заявили, что в случае, если мы отклоним предложения их правительств, мы возьмём на себя риск вызвать войну. Французское правительство при таких обстоятельствах не могло бы вступить в войну, его помощь была бы недейственной. Принятие англо-французских предложений является единственным средством воспрепятствовать непосредственному нападению Германии. Если мы будем настаивать на своём первоначальном ответе, Чемберлен не сможет поехать к Гитлеру и Англия не сможет взять на себя ответственность. Ввиду этого ультимативного вмешательства, оказавшись в полном одиночестве, чехословацкое правительство, очевидно, будет вынуждено подчиниться непреодолимому давлению» (Гришин Я.Я. Путь к катастрофе. Польско-чехословацкие отношения 1932–1939 гг. Казань, 1999. С.105).
Надо сказать, что насчёт «полного одиночества» Крофта откровенно лукавил. Советский Союз был готов прийти на помощь Чехословакии даже без участия Франции. Однако в Праге предпочли капитулировать.
29–30 сентября в Мюнхене руководители четырёх великих держав - Великобритании (Чемберлен), Франции (Даладье), Германии (Гитлер) и Италии (Муссолини) - подписали соглашение, призванное урегулировать судетский кризис. Советский Союз на эту встречу приглашён не был, так же, как и представители Чехословакии, которых поставили перед свершившимся фактом.
Мюнхенское соглашение предусматривало передачу Германии в срок с 1 по 10 октября 1938 года Судетскую область со всеми сооружениями и укреплениями, фабриками, заводами, запасами сырья, путями сообщения и т.п. Взамен четыре державы давали «гарантии» новых границ Чехословакии. О том, чего эти гарантии стоили, наглядно свидетельствует дальнейшее развитие событий. 13 марта 1939 года лидеры словацких националистов объявили о «независимости» Словакии и обратились к Германии с просьбой о защите, а двое суток спустя немецкие войска вошли в Прагу. «Гаранты» не сделали даже попытки спасти Чехословакию, ограничившись вялыми протестами.
Более того, руководство Великобритании восприняло известие о ликвидации Чехословакии с явным облегчением. В тот же день британский министр иностранных дел Эдуард Галифакс заявил французскому послу в Лондоне, что Англия и Франция получили «компенсирующее преимущество», заключающееся в том, что
«естественным способом» покончено с их обязательством о предоставлении гарантий Праге, бывшим «несколько тягостным для правительств обеих стран» (Документы и материалы кануна второй мировой войны. 1937–1939. Т.2. Январь-август 1939 г. М., 1981. с.352).
Накануне
Все, кто изучал историю 2-й мировой войны, знают, что она началась из-за отказа Польши удовлетворить германские претензии. Однако гораздо менее известно, чего же именно добивался от Варшавы Гитлер. Между тем, требования Германии были весьма умеренными: включить «вольный город Данциг» в состав Третьего Рейха, разрешить постройку экстерриториальных шоссейной и железной дорог, связывающих Восточную Пруссию с основной частью Германии, и вступить в Антикоминтерновский пакт.
Как бы негативно мы не относились к Гитлеру, первые два требования трудно назвать необоснованными. Подавляющее большинство жителей отторгнутого от Германии согласно Версальскому мирному договору Данцига составляли немцы, искренне желавшие воссоединения с исторической родиной. Вполне естественным было и требование насчёт дорог, тем более, что на земли разделяющего две части Германии «польского коридора» при этом не покушались.
Поэтому когда Германия 24 октября 1938 года предложила Польше урегулировать проблемы Данцига и «польского коридора», казалось, ничто не предвещает осложнений. Однако ответом неожиданно стал решительный отказ. Дело в том, что Польша неадекватно оценивала свои силы и возможности. Стремясь получить статус великой державы, она никоим образом не желала становиться младшим партнёром Германии и 26 марта 1939 года окончательно отказалась удовлетворить германские претензии.
Видя неуступчивость поляков, Гитлер решил добиться выполнения своих требований силой. 3 апреля 1939 года начальник штаба ОКВ генерал Вильгельм Кейтель представил проект «Директивы о единой подготовке вооруженных сил к войне на 1939–1940 гг.». Одновременно главнокомандующие видов вооружённых сил получили предварительный вариант плана войны с Польшей, которому было присвоено условное название «Вайс». 28 апреля, выступая в рейхстаге, Гитлер объявил об аннулировании германо-польской декларации 1934 года о дружбе и ненападении.
Тем временем западные демократии сеяли у поляков необоснованные иллюзии о том, что в случае войны они окажут Варшаве необходимую помощь. 31 марта 1939 года, выступая в палате общин, премьер-министр Великобритании Невилл Чемберлен публично заявил:
«...в случае любой акции, которая будет явно угрожать независимости Польши и которой польское правительство соответственно сочтёт необходимым оказать сопротивление своими национальными вооружёнными силами, правительство Его Величества считает себя обязанным немедленно оказать польскому правительству всю поддержку, которая в его силах. Оно дало польскому правительству заверение в этом.
Я могу добавить, что французское правительство уполномочило меня разъяснить, что оно занимает по этому вопросу ту же позицию, что и правительство Его Величества» (Год кризиса, 1938–1939: Документы и материалы. Т.1. 29 сентября 1938 г. - 31 мая 1939 г. М., 1990. с.351).
В ходе франко-польских переговоров 14–19 мая Франция пообещала в случае нападения Гитлера на Польшу «начать наступление против Германии главными силами своей армии на 15-й день мобилизации». Англо-польские переговоры 23–30 мая привели к тому, что Лондон заявил о своей готовности предоставить Варшаве 1300 боевых самолётов для польских ВВС и предпринять воздушные бомбардировки Германии в случае войны.
Как показали дальнейшие события, эти щедрые обещания были заведомым обманом. Однако польское руководство принимало их за чистую монету и потому всё больше утрачивало чувство реальности. Например, 18 августа 1939 года польский посол в Париже Юлиуш Лукасевич в беседе с министром иностранных дел Франции Жоржем Бонне заносчиво заявил, что «не немцы, а поляки ворвутся вглубь Германии в первые же дни войны!» (Мосли Л. Утраченное время. Как начиналась вторая мировая война / Сокр. пер. с англ. Е.Федотова. М., 1972. С.301).
Как отметил в своей книге американский исследователь Хенсон Болдуин, в годы войны работавший военным редактором «Нью-Йорк Таймс»:
«Они (поляки - И. П.) были горды и слишком самоуверенны, живя прошлым. Многие польские солдаты, пропитанные военным духом своего народа и своей традиционной ненавистью к немцам, говорили и мечтали о «марше на Берлин». Их надежды хорошо отражают слова одной из песен:
Одетые в сталь и броню,
едомые Рыдзом-Смиглы,
ы маршем пойдём на Рейн...
(Болдуин Х. Сражения выигранные и проигранные. Новый взгляд на крупные военные кампании Второй мировой войны / Пер. с англ. А.Н.Павлова. М., 2001. с.26).
Видимо, недаром другой американец, известный журналист Уильям Ширер, изучавший реалии польской жизни в течение 30 лет, прокомментировал предоставление английских гарантий Польше следующим образом:
«Вполне можно застраховать пороховой завод, если на нём соблюдаются правила безопасности, однако страховать завод, полный сумасшедших, немного опасно» (Фуллер Дж. Ф. Ч. Вторая мировая война 1939–1945 гг. Стратегический и тактический обзор. М., 1956. с.37).
Несостоявшийся союз
Понятно, что происходившие в Европе события, в особенности нарастающая агрессивность Германии, не могли оставить равнодушным советское руководство. Казалось бы, для сдерживания Гитлера следовало пойти на союз с западными демократиями. Однако, как справедливо отмечает Уинстон Черчилль:
«Мюнхен и многое другое убедили Советское правительство, что ни Англия, ни Франция не станут сражаться, пока на них не нападут, и что даже в этом случае от них будет мало проку» (Черчилль У. Вторая мировая война. Т.1: Надвигающаяся буря. М., 1997. с.173).
В самом деле, как показал Мюнхен, договоры, заключённые с Англией и Францией, можно смело расценивать как «филькины грамоты», поскольку эти государства не выполняют взятые на себя обязательства. Более того, Чехословацкая республика являлась любимым детищем Антанты, единственной в Восточной Европе демократической страной, верным и преданным союзником Парижа и Лондона. Если её с такой лёгкостью отдали на растерзание Гитлеру, то нас и подавно могли «кинуть» в любой момент.
Мотивы мюнхенского сговора также не радовали. Было достаточно очевидно, что цель проводимой западными державами политики «умиротворения» Гитлера - направить агрессию Германии на Восток, то есть в конечном счёте против СССР. Как сказал Чемберлен 12 сентября 1938 года накануне своей встречи с Гитлером:
«Германия и Англия являются двумя столпами европейского мира и главными опорами против коммунизма и поэтому необходимо мирным путём преодолеть наши нынешние трудности... Наверное, можно будет найти решение, приемлемое для всех, кроме России» (Год кризиса, 1938–1939: Документы и материалы... Т.1. с.6).
Стоит ли удивляться, что в этой ситуации советское руководство сделало естественный вывод - верить Западу на слово нельзя, если не хочешь оказаться преданным в самый критический момент. Сотрудничать с Англией и Францией можно, лишь заручившись военным договором, в котором будут чётко и недвусмысленно прописаны обязательства сторон, чтобы новоиспечённые «союзники» не смогли отвертеться от их выполнения.
17 апреля 1939 года Москва предложила заключить англо-франко-советский договор о взаимопомощи следующего содержания:
«1. Англия, Франция, СССР заключают между собой соглашение сроком на 5–10 лет о взаимном обязательстве оказывать друг другу немедленно всяческую помощь, включая военную, в случае агрессии в Европе против любого из договаривающихся государств.
2. Англия, Франция, СССР обязуются оказывать всяческую, в том числе и военную, помощь восточноевропейским государствам, расположенным между Балтийским и Чёрным морями и граничащим с СССР, в случае агрессии против этих государств.
3. Англия, Франция и СССР обязуются в кратчайший срок обсудить и установить размеры и формы военной помощи, оказываемой каждым из этих государств во исполнение §1 и 2.
4. Английское правительство разъясняет, что обещанная им Польше помощь имеет в виду агрессию исключительно со стороны Германии.
5. Существующий между Польшей и Румынией договор объявляется действующим при всякой агрессии против Польши и Румынии, либо же вовсе отменяется, как направленный против СССР.
6. Англия, Франция и СССР обязуются после открытия военных действий не вступать в какие бы то ни было переговоры и не заключать мира с агрессорами отдельно друг от друга и без общего всех трёх держав согласия...» (Год кризиса, 1938–1939: Документы и материалы... Т.1. с.386–387).
Однако западных партнёров подобная постановка вопроса явно не устраивала. Вместо этого Англия и Франция надеялись получить от Советского Союза односторонние обязательства. Так, на заседании кабинета министров 3 мая Галифакс сообщил, что он запросит Россию:
«не будет ли она готова сделать одностороннюю декларацию о том, что она окажет помощь в такое время и в такой форме, которая могла бы оказаться приемлемой для Польши и Румынии» (Год кризиса, 1938–1939: Документы и материалы... Т.2. с.391).
Только 25 июля английское, а 26 июля и французское правительство приняли предложение СССР приступить к переговорам о заключении военной конвенции и выразили готовность послать своих представителей в Москву. Переговоры начались 12 августа. Сразу же выяснилось, что французская делегация во главе с генералом Ж. Думенком имеет полномочия только на ведение переговоров, но не на подписание соглашения, а английская делегация во главе с адмиралом Реджинальдом Драксом вообще не имеет письменных полномочий.
Разумеется, дело было отнюдь не в рассеянности чиновников британского МИДа, забывших оформить соответствующие бумаги. Просто английское руководство во главе с Чемберленом всё ещё надеялось договориться с Гитлером полюбовно и рассматривало контакты с Советским Союзом всего лишь как средство давления на Берлин.
Неудивительно, что инструкция для отправлявшейся в Москву британской делегации прямым текстом предписывала «вести переговоры весьма медленно» (Документы и материалы кануна второй мировой войны... Т.2. с.168), стараясь избегать конкретных обязательств:
«Британское правительство не желает быть втянутым в какое бы то ни было определённое обязательство, которое могло бы связать нам руки при любых обстоятельствах. Поэтому в отношении военного соглашения следует стремиться к тому, чтобы ограничиваться сколь возможно более общими формулировками» (Там же. с.169).
Совершенно другой была позиция советского руководства. Так, глава французской делегации генерал Думенк, докладывая о ходе московских переговоров в военное министерство Франции, в телеграмме от 17 августа 1939 года, констатировал:
«Нет сомнения в том, что СССР желает заключить военный пакт и что он не хочет, чтобы мы представили ему какой-либо документ, не имеющий конкретного значения» (Год кризиса, 1938–1939: Документы и материалы... Т.2. с.267).
Гиена Восточной Европы
Теперь самое время вспомнить, что же представляла собой тогдашняя Польша, ради спасения которой от Гитлера мы должны были встать в один строй с Англией и Францией.
Едва появившись на свет, возрождённое польское государство развязало вооружённые конфликты со всеми соседями, стремясь максимально раздвинуть свои границы. Не стала исключением и Чехословакия, территориальный спор с которой разгорелся вокруг бывшего Тешинского княжества. Когда немцы потребовали у Праги Судеты, поляки решили, что настал подходящий случай добиться своего. 14 января 1938 года Гитлер принял министра иностранных дел Польши Юзефа Бека.
«Чешское государство в его нынешнем виде невозможно сохранить, ибо оно представляет собой в результате гибельной политики чехов в Средней Европе небезопасное место - коммунистический очаг», - изрёк вождь Третьего Рейха. Разумеется, как сказано в официальном польском отчёте о встрече, «пан Бек горячо поддержал фюрера» (Гришин Я.Я. Путь к катастрофе... с.36).
Эта аудиенция положила начало польско-германским консультациям по поводу Чехословакии.
В самый разгар судетского кризиса 21 сентября 1938 года Польша предъявила Чехословакии ультиматум о «возвращении» ей Тешинской области. 27 сентября последовало повторное требование. В стране нагнеталась античешская истерия. От имени так называемого «Союза силезских повстанцев» в Варшаве была совершенно открыто развёрнута вербовка в «Тешинский добровольческий корпус». Формируемые отряды «добровольцев» направлялись к чехословацкой границе, где устраивали вооружённые провокации и диверсии.
Так, в ночь на 25 сентября в местечке Коньске близ Тршинца поляки забросали ручными гранатами и обстреляли дома, в которых находились чехословацкие пограничники, в результате чего два здания сгорели. Следующей ночью поляки совершили налёт на железнодорожную станцию Фриштат, обстреляли её и забросали гранатами, а в ночь с 27 на 28 сентября стрельба шла уже почти по всех районах Тешинской области. Наиболее кровавые стычки, как сообщало Польское телеграфное агентство, наблюдались в окрестностях Богумина, Тешина и Яблункова, в местечках Быстрице, Коньска и Скшечень. Вооружённые группы «повстанцев» неоднократно нападали на чехословацкие склады оружия, польские самолёты ежедневно нарушали чехословацкую границу.
Свои действия поляки тесно координировали с немцами. Польские дипломаты в Лондоне и Париже настаивали на равном подходе к решению судетской и тешинской проблем, в то время как польские и немецкие военные договаривались о линии демаркации войск в случае вторжения в Чехословакию. При этом можно было наблюдать трогательные сцены «боевого братства» между германскими фашистами и польскими националистами. Так, согласно сообщению из Праги от 29 сентября, на чехословацкий пограничный пост близ Гргавы напала банда из 20 человек, вооружённых автоматическим оружием. Атака была отбита, нападавшие бежали в Польшу, а один из них, будучи раненым, попал в плен. На допросе пойманный бандит рассказал, что в их отряде много немцев, живущих в Польше.
Сразу же после Мюнхенского соглашения, 30 сентября 1938 года, Варшава предъявила Праге новый ультиматум, требуя немедленного удовлетворения своих претензий. В результате 1 октября Чехословакия уступила Польше область, где проживало 80 тыс. поляков и 120 тыс. чехов. Однако главным приобретением стал промышленный потенциал захваченной территории. Расположенные там предприятия давали в конце 1938 года почти 41% выплавляемого в Польше чугуна и почти 47% стали.
Как писал по этому поводу в своих мемуарах Черчилль, Польша «с жадностью гиены приняла участие в ограблении и уничтожении чехословацкого государства» (Черчилль У. Вторая мировая война. Т.1. с.163).
Сегодня в Польше стараются забыть эту страницу своей истории. Так, авторы вышедшей в 1995 году в Варшаве «Истории Польши с древнейших времён до наших дней» Алиция Дыбковская, Малгожата Жарын и Ян Жарын умудрились вообще не упомянуть об участии своей страны в разделе Чехословакии.
Разумеется, можно ли возмущаться участием СССР в «четвёртом разделе Польши», если станет известно, что у самих рыло в пуху? А столь шокирующая прогрессивную общественность фраза Молотова о Польше как уродливом детище Версальского договора, оказывается, всего лишь калька с более раннего высказывания Пилсудского насчёт «искусственно и уродливо созданной Чехословацкой республики» (Гришин Я.Я. Путь к катастрофе... с.118).
Ну а тогда, в 1938 году, стыдиться никто не собирался. Наоборот, захват Тешинской области рассматривался как национальный триумф. Юзеф Бек был награждён орденом «Белого орла», хотя для подобного «подвига» больше подошёл бы, скажем, орден «Пятнистой гиены». Польская пропаганда захлёбывалась от восторга. Так, 9 октября 1938 года «Газета Польска» писала:
«...открытая перед нами дорога к державной, руководящей роли в нашей части Европы требует в ближайшее время огромных усилий и разрешения неимоверно трудных задач» (Там же. с.150).
Дайте нам место для драки!
Как известно, главным камнем преткновения, из-за которого переговоры в Москве окончательно зашли в тупик, стал вопрос о пропуске советских войск через территорию Польши и Румынии. Дело в том, что на тот момент СССР не имел общей границы с Германией. Поэтому было непонятно, каким образом в случае начала войны мы сможем вступить в боевое соприкосновение с германской армией.
Для того чтобы Красная Армия могла с первых же дней войны принять участие в боевых действиях, а не пассивно ожидала, когда Германия сокрушит Польшу и выйдет к рубежам Советского Союза, наши войска должны были пройти через польскую территорию. При этом зоны их прохода строго ограничивались: район Вильно (так называемый Виленский коридор) и Галиция. Как подчёркивал глава французской делегации генерал Думенк в телеграмме военному министерству Франции от 15 августа 1939 года:
«Отмечаю большое значение, которое с точки зрения устранения опасения поляков имеет тот факт, что русские очень строго ограничивают зоны вступления [советских войск], становясь исключительно на стратегическую точку зрения» (Год кризиса, 1938–1939: Документы и материалы... Т.2. с.228–229).
Однако заносчивые ляхи об этом и слышать не хотели. Как сообщал временный поверенный в делах Германии в Великобритании Теодор Кордт в телеграмме в германский МИД от 18 апреля 1939 года:
«Советник польского посольства, которого я встретил сегодня на одном из общественных мероприятий, сказал, что как Польша, так и Румыния постоянно отказываются принять любое предложение Советской России об оказании помощи. Германия, сказал советник, может быть уверена в том, что Польша никогда не позволит вступить на свою территорию ни одному солдату Советской России, будь то военнослужащие сухопутных войск или военно-воздушных сил. Тем самым положен конец всем домыслам, в которых утверждалось о предоставлении аэродромов в качестве базы для военно-воздушных операций Советской России против Германии. То же самое относится и к Румынии. По словам г. Яжджевского, хорошо известно, что авиация Советской России не обладает достаточным радиусом действия, чтобы с баз, расположенных на территории Советской России, атаковать Германию. Польша тем самым вновь доказывает, что она является европейским барьером против большевизма» (Год кризиса, 1938–1939: Документы и материалы... Т.1. с.389–390).
Вялые попытки Англии и Франции добиться изменения позиции Польши ни к чему не привели. Как заявил вечером 19 августа маршал Эдвард Рыдз-Смиглы:
«Независимо от последствий, ни одного дюйма польской территории никогда не будет разрешено занять русским войскам» (Мосли Л. Утраченное время... с.301).
В тот же вечер министр иностранных дел Юзеф Бек Польши сообщил французскому послу в Варшаве Леону Ноэлю:
«Для нас это принципиальный вопрос: у нас нет военного договора с СССР; мы не хотим его иметь; я, впрочем, говорил это Потёмкину. Мы не допустим, что в какой-либо форме можно обсуждать использование части нашей территории иностранными войсками» (Год кризиса, 1938–1939: Документы и материалы... Т.2. с.279).
Но может быть, выставляя в качестве обязательного условия пропуск своих войск через польскую территорию, мы просто хотели тем самым сорвать соглашение? И на самом деле это требование было несущественным?
Представим себе, что московские переговоры закончились успехом и договор о взаимопомощи между Англией, Францией и СССР всё-таки заключён. В этом случае после начала 2-й мировой войны были возможны три варианта развития событий.
Германия может нанести первый удар на Западном фронте. Имея разрешение Польши на использование её территории, Советский Союз будет готов немедленно вступить в войну. В противном случае мы не сможем придти на помощь и останется лишь наблюдать, как Гитлер громит Францию.
Второй вариант - нападение Германии на Польшу. При наличии разрешения наши войска вступают на польскую территорию и совместно с польской армией отражают германское нападение. В противном случае придётся ждать, пока Германия разгромит Польшу и выйдет непосредственно к нашим границам. При этом, как справедливо заметил Ворошилов:
«Самого мнения о том, что Польша и Румыния, если они не попросят помощи у СССР, могут стать очень быстро провинциями агрессивной Германии, я не оспариваю. Должен, однако, заметить здесь, [что] наше совещание является совещанием военных миссий трёх великих государств и представляющие вооружённые силы этих государств люди должны знать следующее: не в наших интересах, не в интересах вооружённых сил Великобритании, Франции и Советского Союза, чтобы дополнительные вооружённые силы Польши и Румынии были бы уничтожены. А ведь если они, Польша и Румыния, не попросят своевременно помощи Советского Союза, то, по концепции адмирала, вооружённые силы Польши и Румынии будут уничтожены» (Год кризиса, 1938–1939: Документы и материалы... Т.2. с.215).
Но помимо использования польских вооружённых сил есть ещё один важный довод, который вслух не произносится. Воевать лучше на чужой территории. Если же нам такой возможности не дадут, придётся принять бой на своих рубежах, причём на границах 1939 года.
Наконец, третий вариант, наименее вероятный, но при этом наиболее неприятный для СССР - если немцы полезут к нам через Прибалтику и Финляндию. Впрочем, назвать подобное развитие событий совершенно невозможным тоже нельзя. И в Прибалтике, и тем более в Финляндии были весьма сильны прогерманские настроения. Так что эти страны вполне могли не только пропустить немецкие войска через свою территорию, но и сами принять участие в походе против Советского Союза.
В этом случае поляки точно не станут воевать, поскольку не имеют перед СССР каких-либо обязательств. От Англии и Франции помощи тоже вряд ли дождёшься. Таким образом, мы остаёмся один на один с Германией. Если же в ответ на немецкое нападение Красная Армия ударит по Германии через польскую территорию, тут уж от участия в войне Варшаве никак не отвертеться.
Таким образом, можно только согласиться с мнением Уинстона Черчилля:
«Требование маршала Ворошилова, в соответствии с которым русские армии, если бы они были союзниками Польши, должны были бы занять Вильнюс и Львов, было вполне целесообразным военным требованием» (Черчилль У. Вторая мировая война. Т.1. с.217).
К сказанному выше следует добавить, что Польша не только не желала советской помощи, но вплоть до последнего момента продолжала замышлять пакости против нашей страны.
Так, в датированном декабрём 1938 года докладе 2-го (разведывательного) отдела главного штаба Войска Польского подчёркивалось:
«Расчленение России лежит в основе польской политики на Востоке... Поэтому наша возможная позиция будет сводиться к следующей формуле: кто будет принимать участие в разделе. Польша не должна остаться пассивной в этот замечательный исторический момент. Задача состоит в том, чтобы заблаговременно хорошо подготовиться физически и духовно... Главная цель - ослабление и разгром России» (Z dziejow stosunkow polsko-radzieckich. Studia i materialy. T.III. Warszawa, 1968. s .262, 287).
А вот выдержка из состоявшейся 28 декабря 1938 года беседы советника посольства Германии в Польше Рудольфа фон Шелии с только что назначенным посланником Польши в Иране Я. Каршо-Седлевским:
«Политическая перспектива для европейского Востока ясна. Через несколько лет Германия будет воевать с Советским Союзом, а Польша поддержит, добровольно или вынужденно, в этой войне Германию. Для Польши лучше до конфликта совершенно определённо стать на сторону Германии, так как территориальные интересы Польши на западе и политические цели Польши на востоке, прежде всего на Украине, могут быть обеспечены лишь путем заранее достигнутого польско-германского соглашения. Он, Каршо-Седлевский, подчинит свою деятельность в качестве польского посланника в Тегеране осуществлению этой великой восточной концепции, так как необходимо в конце концов убедить и побудить также персов и афганцев играть активную роль в будущей войне против Советов. Выполнению этой задачи он посвятит свою деятельность в течение будущих лет в Тегеране» (Год кризиса, 1938–1939: Документы и материалы... Т.1. с.162).
Из записи беседы министра иностранных дел Германии Иоахима фон Риббентропа с министром иностранных дел Польши Юзефом Беком, состоявшейся 26 января 1939 года в Варшаве:
«Г-н Бек не скрывал, что Польша претендует на Советскую Украину и на выход к Чёрному морю» (Там же. с.195).
Стратегический выигрыш
Итак, не добившись толку от Англии и Франции, СССР заключил договор о ненападении с Германией. Если отбросить словесную шелуху, аргументация тех, кто обличает этот шаг, сводится к двум пунктам: моральному и практическому. Что касается первого, тут всё достаточно очевидно. Мало того, что требования морали в международной политике неуместны; раз уж речь зашла об этом, уместно спросить - а судьи кто? Как мы только что убедились, ни сдавшие Гитлеру своего союзника Чехословакию западные демократии, ни участвовавшая в её разделе Польша не имеют никакого права осуждающе тыкать в нас пальцем.
Теперь рассмотрим вопрос о практической целесообразности действий Сталина.
К концу 1930-х годов стало очевидно, что новая мировая война в любом случае состоится. При этом её потенциальные участники делились на три группы: во-первых, Англия, Франция и в перспективе США; во-вторых, Германия с союзниками; в-третьих, СССР. Отсюда следовало, что в грядущей схватке двое будут бить кого-то одного, и ему придётся несладко. Кроме того, пример, продемонстрированный США в 1-ю мировую войну, наглядно показал: тот, кто вступит в схватку позже остальных, получит ощутимые преимущества. И Гитлер, и большинство лидеров западных демократий надеялись, что они будут совместно воевать против СССР.
Понятно, что в этих условиях главной задачей советской дипломатии было не допустить войны с объединёнными силами западного мира. Парадокс истории состоит в том, что решить её помогла Польша - злейший враг СССР. Точнее, амбициозность польских руководителей. Стоило им хоть немного проявить чувство реальности, согласившись стать младшим партнёром Гитлера, и события потекли бы естественным путем. В полном соответствии с сюжетом многих советских книг и фильмов 1930-х годов о грядущей войне, нашу страну ожидало нападение союзных польско-германских сил. Вот только отбить его в реальной жизни было бы куда труднее, чем в кино.
Однако неуступчивость Варшавы сделала своё. Германо-польская война становилась всё более неизбежной, поскольку её желали обе стороны. В этих условиях Сталин и заключил пакт о ненападении. В результате вместо того, чтобы блокироваться против СССР, Германия и Англия с Францией начали войну между собой. Это означало, что Советскому Союзу не придётся воевать с теми и другими одновременно. Более того, СССР получил возможность вступить в войну позже других участников, да ещё и имея при этом некоторую свободу выбора - на чьей стороне выступить.
На это и рассчитывал Сталин, откровенно заявивший в состоявшейся 7 сентября 1939 года беседе с руководством Коминтерна:
«Война идёт между двумя группами капиталистических стран... за передел мира, за господство над миром! Мы не прочь, чтобы они подрались хорошенько и ослабили друг друга... Мы можем маневрировать, подталкивать одну сторону против другой, чтобы лучше разодрались» (1941 год: В 2 кн. Книга 2 / Сост. Л.Е. Решин и др. М., 1998. с.584).
Но это ещё не всё. Летом 1939 года наши войска вели тяжёлые бои с японцами на реке Халхин-Гол. Поскольку Япония была союзником Германии по Антикоминтерновскому пакту, заключение советско-германского договора было воспринято в Токио как предательство. В результате отношения между Третьим Рейхом и его дальневосточным союзником оказались изрядно подпорчены. Япония заявила Германии протест, указав, что советско-германский договор противоречит Антикоминтерновскому пакту, в соответствии с которым подписавшие его стороны обязались «без взаимного согласия не заключать с СССР каких-либо политических договоров» (Зимонин В.П. Новый труд о мировых войнах XX века // Отечественная история. 2004. №1. с.162). Японский кабинет министров во главе с Киитиро Хиранума, являвшимся сторонником совместной японо-германской войны против СССР, был вынужден 28 августа 1939 года подать в отставку. Именно из-за пакта Молотова-Риббентропа японские правящие круги сделали выбор в пользу «Южного варианта», предполагавшего войну с Англией и США. Как известно, после нападения Германии на СССР Япония так и не выступила против нашей страны.
Таким образом, не будет преувеличением сказать, что, заключив 19 августа 1939 года советско-германское экономическое соглашение, а 23 августа - пакт Молотова-Риббентропа, СССР уже тогда выиграл 2-ю мировую войну на «дипломатическом фронте».
Именно этого и не могут простить Сталину ненавидящие свою страну и пресмыкающиеся перед Западом доморощенные российские либералы. Ещё бы! Вместо того, чтобы, как это часто бывало раньше в отечественной истории, послушно стать пушечным мясом в чужих разборках, Советский Союз осмелился позаботиться о собственных интересах.
Спецназ России
Советско-французский договор о взаимной помощи стал основой политики «коллективной безопасности», проводившейся СССР в 1933-1939 гг. и направленной против угрозы агрессии нацисткой Германии и её союзников. Договор предусматривал взаимную помощь на тот случай, если одна из договаривающихся сторон станет объектом агрессии со стороны третьего государства. Замыслы советских руководителей и части политических лидеров Франции, Чехословакии и других стран Европы создать целостную систему коллективной безопасности не удались - прежде всего из-за политики умиротворения агрессора, проводившейся Великобританией и Францией. Франция не выполнила своих обязательств по защите Чехословакии в 1938 г., после чего СССР стал искать возможность сменить ненадежных партнеров, что вело к советско-германскому сближению в 1939 г.
Советско-французский договор 1935 г. стал вершиной политики СССР, направленной на создание системы коллективной безопасности.
В 20-е годы СССР, хотя и был признан рядом европейских государств, но все же оставался «изгоем» системы международных отношений, заложенной в 1919 г. Версальским договором, подводившим итоги Первой мировой войны. СССР не входил в Лигу наций и был оплотом Коминтерна, грозившего мировой революцией капиталистическим странам. Но после прихода нацистов к власти в Германии в 1933 г. и возникновения здесь очага военной опасности, политика советского руководства начинает меняться. В качестве альтернативы политике советско-германского сближения, проводившейся в 20-е годы, было решено искать дружбы с Францией. Это соответствовало и намерениям французских правящих кругов, также заинтересованных в создании противовеса гитлеровской Германии. Сторонником сближения с СССР против Германии был министр иностранных дел Франции Луи Барту.
20 октября 1933 г. Германия вышла из Лиги наций, бросив тем самым вызов гарантам Версальского договора Франции и Великобритании.
В ноябре 1933 г. Политбюро ЦК ВКП(б) приняло принципиальное решение о переориентации внешней политики с Германии на Францию. 11 января 1934 г. было подписано советско-французское торговое соглашение, а 16 февраля - советско-британское. СССР был готов вступить в Лигу наций, которая раньше рассматривалась Москвой как штаб мирового империализма. Теперь Советский Союз хотел стать лояльным членом мирового сообщества. 19 декабря 1933 г. Политбюро окончательно приняло решение о готовности вступить в Лигу наций (при условии, что арбитраж Лиги может касаться только тех обязательств, которые СССР принял после вступления в нее, а не старых споров, таких как Бессарабия). СССР предложил и другие оговорки, которые были проигнорированы странами Лиги.
18 сентября 1934 г. СССР все же вступил в эту организацию, «чтобы, в рамках Лиги наций, заключить региональное соглашение о взаимной защите от агрессии со стороны Германии». После этого Барту сказал: «Моя главная задача достигнута - правительство СССР теперь будет сотрудничать с Европой».
«Окружение» Германии сначала предполагалось вести не жестко, предложив заключить «Восточный пакт» по образцу соглашения в Локарно 1925 г., гарантировавшее западные границы Германии. Теперь немцам предлагалось также гарантировать неизменность восточных границ своего государства, определенных в Версале в 1919 г. По плану французской дипломатии «восточное Локарно» должны были подписать Германия, СССР, Чехословакия, Польша и государства Прибалтики. При этом Франция и СССР должны были заключить отдельную конвенцию, которая также гарантировала «Восточный пакт» и Локарно. Но Франция не была восточноевропейским государством. Поэтому возникла идея двух раздельных договоров - советско-французского и «Восточного». Нарком иностранных дел СССР Максим Литвинов предлагал объединить две эти схемы, убеждая Барту, что нужен «Восточный пакт» с участием Франции, но без Германии. Литвинов не верил, что Гитлер согласится подписать этот пакт.
Действительно, идея «Восточного пакта» была чужда Гитлеру - он планирован вернуть для начала территории, отторгнутые от Германии после Первой мировой войны, а также Австрию, население которой говорило по-немецки. Барту пытался убедить британских коллег, у которых сложились более теплые отношения с немцами, присоединиться к пакту. Но Великобритания не желала вступать в союзы с участием СССР. Барту, ссылаясь на недавний прецедент, угрожал договориться на союз с Россией без Великобритании и Германии: «В далеком прошлом республиканская Франция заключила договор с царской Россией, хотя их режимы очень отличались друг от друга. География, однако, определяла историю, и возник франко-русский союз».
К осени 1934 г. стало окончательно ясно, что Германия не намерена участвовать в Восточном пакте. На повестку дня встал вопрос о заключении договора о коллективной безопасности между СССР, Францией и ее восточноевропейскими союзниками. Новая редакция «Восточного пакта» носила открыто антигерманскую направленность. Но между странами-участницами возникли разногласия. Польша, желавшая сохранить сотрудничество с Францией, не хотела оказаться в союзе с СССР, неофициально имевшим к ней территориальные претензии. 26 января 1934 г. Польша заключает с Германией пакт о ненападении, решив, что безопаснее дружить с Германией, чем с Советским Союзом. Участие в пакте Румынии не устраивало СССР, открыто претендовавший на возвращение Бессарабии.
Барту предпринимал огромные усилия, чтобы как-то разрешить эти проблемы. В резерве у него оставался вариант «Балканской Антанты» - союза Югославии, Румынии, Греции и Турции. Но все эти государства, заключившие между собой союз, не желали заключать пакт с СССР, так как были настроены антикоммунистически.
9 октября 1934 г. в Париж прибыл король Югославии Александр, уже много лет пытавшийся сплотить сербов, хорватов, словенцев и македонцев в единую нацию. Когда Барту, встречавший Александра, ехал с ним в открытой машине, в процессию стрелял македонский террорист, погибли оба государственных деятеля.
Новый французский министр иностранных дел Пьер Лаваль был гораздо меньшим энтузиастом борьбы против Германии, чем его предшественник. Через пять лет Франция будет разгромлена Германией, и Лаваль возглавит марионеточное пронацистское правительство. В 1945 г. его казнят как коллаборациониста. В 1935 г. Лаваль действовал по инерции, продолжая политику Барту, постоянно оглядываясь на Великобританию, которая отрицательно относилась к военному союзу с СССР. Со стороны СССР на французского министра «давил» советский полпред Владимир Потёмкин - будущий первый заместитель наркома иностранных дел.
Проект «Восточного пакта» не реализовался. СССР и Франция решили оформить договорами то, что осталось от него: треугольник СССР-Франция-Чехословакия. Чехословакия оказалась в «треугольнике» как союзник Франции - к СССР в Праге питали чувства опасения, но он был далеко, а Германия - несла непосредственную угрозу.
2 мая 1935 г. был заключен пакт о взаимопомощи между СССР и Францией, а 16 мая - между СССР и Чехословакией. Пакты предусматривали помощь трех стран друг другу в случае, если одна из сторон окажется жертвой агрессии. Помощь эта должна была оказываться после соблюдения процедуры переговоров, в полном соответствии с уставом Лиги наций (что еще раз подчеркивало важную роль этой организации, также призванной поддерживать безопасность в Европе).
Но советские руководители опасались, что Франция может спровоцировать советско-германский конфликт и остаться в стороне, направив германскую агрессию на восток. СССР обещал помощь Чехословакии только в том случае, если она будет оказана и со стороны Франции. Французская сторона специально оговорила, что СССР не получит помощи в случае, если союз с СССР будет противоречить обязательствам Франции в отношении восточноевропейских соседей СССР. То есть союз был направлен исключительно против Германии. Механизм консультаций был призван также оказать воздействие на принятие решений в Лиге наций, то есть воздействовать на Великобританию и Италию.
Пакт должен был иметь своим логическим продолжением создание более широкой системы безопасности. В противном случае он мог вступить в действие только в случае германо-чехословацкого конфликта, при нападении Германии на территорию Чехословакии (о нападении Германии на Францию в 1935 г. не могло идти и речи). Но П. Лаваль и последующие лидеры Франции не были заинтересованы в расширении системы коллективной безопасности, так что истинным испытанием для пакта стал именно Судетский кризис 1938 г.
Германия настаивала на присоединении принадлежащей Чехословакии Судетской области, потому что она была населена преимущественно немцами. Эта аннексия противоречила международному праву, которое обязались защищать члены Лиги наций. Франция предпочла отказаться от выполнения своих союзнических обязательств перед Чехословакией, что в значительной степени предопределило Мюнхенский сговор великих держав за её счет. Чехословакия, оставшись без поддержки Франции, капитулировала, не дав Советскому Союзу повода вмешаться в европейский конфликт. Это определило скептическую позицию СССР на англо-франко-советских переговорах 1939 г., когда не был использован последний до начала войны шанс создать антигитлеровскую коалицию с участием СССР. Сталин не доверял Франции и Великобритании и обдумывал возможность вернуться к сотрудничеству с Германией. После заключения германо-советского пакта 23 августа 1939 г. положения советско-французского пакта 1935 г. безнадежно устарели.
Центральный Исполнительный Комитет Союза Советских Социалистических Республик и президент Французской Республики,
воодушевленные желанием укрепить мир в Европе и гарантировать его благо для своих стран, обеспечив более полным образом точное применение положений устава Лиги наций, направленных к поддержанию национальной безопасности, территориальной целостности и политической независимости государств,
решив посвятить свои усилия подготовке к заключению европейского соглашения, преследующего эту цель, и, впредь до этого, способствовать насколько это от них зависит эффективному применению положений устава Лиги Наций,
решили заключить договор с этой целью и назначили своими уполномоченными:
Центральный Исполнительный Комитет Союза Советских Социалистических Республик:
г. Владимира Потемкина, Члена Центрального Исполнительного Комитета, Чрезвычайного и Полномочного Посла при Президенте Французской Республики,
Президент Французской Республики:
г. Пьера Лаваля, Сенатора, Министра Иностранных Дел,
которые после обмена своими полномочиями, признанными находящимися в должной форме и надлежащем порядке, условились о следующих постановлениях:
Статья 1.
В случае, если СССР или Франция явилась бы предметом угрозы или опасности нападения со стороны какого-либо европейского государства, Франция и соответственно СССР обязуются приступить обоюдно к немедленной консультации в целях принятия мер для соблюдения постановлений статьи 10 статута Лиги Наций.
Статья 2.
В случае, если в условиях, предусмотренных в статье 15, параграф 7 статута Лиги Наций, СССР или Франция явилась бы, несмотря на искренние мирные намерения обеих стран, предметом невызванного нападения со стороны какого-либо европейского государства, Франция и взаимно СССР окажут друг другу немедленно помощь и поддержку.
Статья 3.
Принимая во внимание, что согласно статье 16 статута Лиги Наций, каждый член Лиги, прибегающий к войне вопреки обязательствам, принятым в статьях 12, 13, или 15 статута, тем самым рассматривается как совершивший акт войны против всех других членов Лиги, СССР и взаимно Франция обязуются в случае, если одна из них явится, в этих условиях, и, несмотря на искренние мирные намерения обеих стран, предметом невызванного нападения со стороны какого-либо европейского государства, оказать друг другу немедленно помощь и поддержку, действуя применительно к статье 16 статута.
То же обязательство принято на случай, если СССР или Франция явится предметом нападения со стороны европейского государства в условиях, предусмотренных в параграфах 1 и 3 статьи 17 статута Лиги наций.
Статья 4.
Так как обязательства, установленные выше, соответствуют обязанностям Высоких Договаривающихся Сторон, как Членов Лиги Наций, то ничто в настоящем Договоре не будет толковаться, как ограничение задачи этой последней принимать меры, способные эффективно ограждать всеобщий мир, или как ограничение обязанностей, вытекающих для Высоких Договаривающихся Сторон из статута Лиги Наций.
Статья 5.
Настоящий Договор, коего русский и французский тексты будут иметь одинаковую силу, будет ратификован и ратификационные грамоты будут обменены в Москве, как только это будет возможно. Он будет зарегистрирован в Секретариате Лиги Наций.
Он вступит в силу с момента обмена ратификациями и будет оставаться в силе в течение пяти лет. Если он не будет денонсирован одной из Высоких Договаривающихся Сторон с предупреждением по крайней мере за один год до истечения этого периода, то он остается в силе без ограничения срока, при чем каждая из Высоких Договаривающихся Сторон будет иметь возможность прекратить его действие путем заявления об этом с предупреждением за один год.
В удостоверение чего уполномоченные подписали настоящий Договор и приложили к нему свои печати.
Совершено в Париже, в двух экземплярах.
ПРОТОКОЛ ПОДПИСАНИЯ.
В момент подписания советско-французского Договора взаимной помощи от сего числа, Уполномоченные подписали нижеследующий протокол, каковой будет включен в обмениваемые ратификационные грамоты Договора.
Установлено, что следствием статьи 3 является обязательство каждой Договаривающейся Стороны оказать немедленную помощь другой, сообразуясь безотлагательно с рекомендациями Совета Лиги Наций, как только они будут вынесены в силу статьи 16 статута. Условлено также, что обе Договаривающиеся Стороны будут действовать согласно, дабы достичь того, что Совет вынес свои рекомендации со всей скоростью, которой потребуют обстоятельства, и что, если, несмотря на это, Совет не вынесет, по той или иной причине, никакой рекомендации, и если он не достигнет единогласия, то обязательство помощи тем не менее будет выполнено. Условлено также, что обязательства помощи, предусмотренные в настоящем Договоре, относятся лишь к случаю нападения, совершенного на собственную территорию той или другой Договаривающейся Стороны.
Так как общее намерение обоих правительств состоит в том, чтобы ни в чем не нарушать, настоящим Договором, обязательств, принятых ранее СССР и Францией по отношению к третьим государствам, в силу опубликованных договоров, то условлено, что постановления упомянутого Договора не могут иметь такого применения, которое, будучи несовместимым с договорными обязательствами, принятыми одной из Договаривающихся Сторон, подвергло бы эту последнюю санкциям международного характера.
III.
Оба правительства, считая желательным заключение регионального соглашения, целью которого явилась бы организация безопасности договаривающихся государств и которое вместе с тем могло бы включить обязательства взаимной помощи или сопровождаться таковыми, признают друг за другом возможность в соответствующем случае участвовать, с обоюдного согласия, в той форме, прямой или косвенной, которая представлялась бы подходящей, в подобных соглашениях, причем обязательства этих соглашений должны заменить собой те, которые вытекают из настоящего Договора.
Оба правительства констатируют, что переговоры, результатом которых явилось подписание настоящего Договора, были начаты первоначально в целях дополнения соглашения о безопасности, охватывающего страны северо-востока Европы, а именно: СССР, Германию, Чехословакию, Польшу и соседние с СССР государства; наряду с этим соглашением должен был быть заключен договор о помощи между СССР, Францией и Германией, в котором каждое из этих трех государств должно было обязаться к оказанию поддержки тому из них, которое явилось бы предметом нападения со стороны одного из этих трех государств. Хотя обстоятельства до сих пор не позволили заключить эти соглашения, которые обе стороны продолжают считать желательными, но тем не менее обязательства, изложенные в советско-французском Договоре о помощи, должны пониматься, как имеющие действовать лишь в тех пределах, которые имелись в виду в первоначально намечавшемся трехстороннем соглашении. Независимо от обязательств, вытекающих из настоящего
Договора, напоминается вместе с тем, что согласно советско-французскому пакту о ненападении от 29-го ноября 1932 года и при том без ущерба для универсальности обязательств этого пакта, в случае, если бы одна из Сторон подверглась нападению одной или нескольких третьих европейских держав, не предусмотренных в вышеназванном тройственном соглашении, другая Договаривающаяся Сторона должна будет воздерживаться в течение конфликта от прямой или косвенной помощи или поддержки нападающему или нападающим, причем каждая из Сторон заявляет, что она не связана никаким соглашением о помощи, которое находилось бы в противоречии с этим обязательством.
Совершено в Париже, в двух экземплярах,
Восточная Европа между Гитлером и Сталиным. М., 1999.
Малафеев К.А. Луи Барту. Политик и дипломат. М., 1988.
Политбюро ЦК РКП(б) – ВКП(б) и Европа. Решения «Особой папки» 1923-1939. М., 2001.
Шубин А.В. Мир на краю бездны. От глобальной депрессии к мировой войне. 1929-1941 годы. М., 2004.
Каковы были причины изменения советской внешней политики в 1933-1934 гг.?
Чем руководствовался министр иностранных дел Франции, поддержав вступление СССР в Лигу наций?
Какие политики готовили советско-французский договор?
Что такое «Восточный пакт»? Почему он не осуществился?
Какие положения советско-французского пакта затрудняли его использование для противостояния германской агрессии?
Почему Барту не смог заключить договор с СССР? Почему Лаваль все же его заключил?
Какой еще оборонительный договор заключил СССР в 1935 г.?
Когда и почему система коллективной безопасности, возникшая в 1935 г., была разрушена?
Тюнинг
